Констанс О`Бэньон - Соловьиная ночь
— Он сражался под Ватерлоо? — пробормотала она, стараясь собраться с мыслями. — Но ведь не мог же он быть там в конце войны?
— Но он был там, Кэссиди, — сказала тетушка. — И его тяжело ранили под Ватерлоо. Он лежал в брюссельском госпитале несколько месяцев. Не было никакой надежды, что он выживет… Теперь я вспоминаю, — добавила она, — я даже как-то прочла в «Тайме» о его смерти.
У Кэссиди кровь гулко застучала в висках.
— Ничего не понимаю! — воскликнула она. — Если герцог воевал вместе с Веллингтоном, то как он мог жить с Абигейл? Наверное, он был в отпуске, когда они познакомились…
Леди Мэри ласково погладила племянницу по плечу В сказала:
— Постарайся понять, Кэссиди: его светлость никогда не был знаком с Абигейл и не был ее мужем.
Голова у Кэссиди закружилась, и она закрыла глаза. Яркий дневной свет был невыносим.
— Все так перепуталось, — жалобно прошептала она. — Я ничего не понимаю…
— Ну и ладно, дорогая, — успокоила тетушка. — Не думай ни о чем. Главное, чтобы ты поскорее поправилась. Потом мы обо всем поговорим. Единственное, о чем тебе нужно помнить, это то, что ребенок Абигейл вне опасности. Я видела девочку, и она отлично выглядит.
— Ты ее видела?
— Так близко, как тебя! — заверила тетушка. — Все в Равенуортском замке только с ней и носятся.
Веки Кэссиди налились свинцом.
— Я так устала, тетушка, — прошептала она. — Можно я немного посплю?
— О да, конечно! Но, надеюсь, когда ты проснешься, то как следует поешь.
Тетушка Мэри ласково поцеловала Кэссиди и накрыла ее одеялом до самого подбородка.
— Я постараюсь, тетя Мэри.
— Мне бы хотелось, чтобы ты поразмыслила об одном деле, — сказала леди Мэри. — Герцог говорил о том, что хотел бы с тобой встретиться. Вероятно, он в состоянии исправить те ложные представления о себе, которые у тебя сложились…
Кэссиди вздрогнула и открыла глаза.
— Нет! Никогда! Не пускайте его ко мне! Я не хочу его видеть!
— Хорошо, хорошо, дорогая, — улыбнулась тетушка. — Теперь спи!
— Нет, я не хочу спать! — замотала головой Кэссиди. — Во сне меня преследуют кошмары!
— Тебе не кажется, что, может быть, было бы лучше, если бы мы поговорили о том, что случилось в Ньюгейте? Мой отец всегда говорил, что если рассказать о своих неприятностях кому-нибудь из близких людей, то сразу наступит облегчение. Я тоже так считаю. Мне бы хотелось быть для тебя таким близким человеком, Кэссиди!
Тело девушки затряслось от рыданий.
. — Я не могу думать о том кошмарном месте!. И о том, что там случилось, — тоже!
— Ладно, дорогая! Ты почувствуешь себя лучше, если я пошлю за малышкой?
В глазах Кэссиди затеплилась надежда.
— Ах, если бы я могла прижать к сердцу дочку Абигейл! — воскликнула она. — Я бы знала, что ей ничто не угрожает, — огонек надежды вспыхнул и погас. — Он никогда не позволит мне забрать девочку. Для него это новый способ пытать меня!
Тетушка Мэри приложила ладонь ко лбу Кэссиди и поняла, что у нее снова начался жар.
— Постарайся заснуть! — попросила она. — Я подумаю, как позаботиться о ребенке.
Прошла неделя. Благодаря терпению и настойчивости тетушки Кэссиди постепенно возвращалась к жизни.
Однажды утром, проснувшись, Кэссиди почувствовала себя вполне окрепшей и сама села на постели. Служанка заплела ей длинную косу, потом помогла помыться в ванне и надеть нежно-голубое платье с розовым кружевным воротничком и такими же манжетами.
В комнату вошла тетушка и поставила в роскошную вазу букет свежих цветов. Затем она пошире раздвинула занавески, чтобы солнечный свет мог беспрепятственно проникать в комнату.
— Дорогая тетушка, как мне благодарить тебя за все, что ты сделала для меня? — воскликнула Кэссиди. — Временами я, наверное, была просто невыносима. Я очень беспокойная гостья…
Тетушка Мэри облегченно улыбнулась и запечатлела на щеке Кэссиди поцелуи.
— Узнаю свою прежнюю девочку! Как я рада, что твои дела пошли на поправку. Только не говори глупостей! — откликнулась она. — Ты вовсе у меня не в гостях. Это твой дом.
— Генри никогда не позволит мне остаться с вами, тетушка, — грустно сказала Кэссиди. — Уверена, что скоро он приедет сюда и потребует, чтобы я возвращалась в деревню.
— Он уже прислал мне письмо с подобными требованиями, — призналась тетушка. — Я умоляла его, чтобы он позволил тебе остаться… Но ты же знаешь Генри… — вздохнула она.
Кэссиди испуганно приподняла брови.
— Так Генри известно о том, что я находилась в Ньюгейте?
— Да, — кивнула тетушка. — Причем Генри считает, что ты сама виновата во всем происшедшем. Не понимаю, почему он всегда так жесток к тебе! Абигейл он предоставлял большую свободу.
— Уверена, что он до сих пор злится, что я поспешила тогда к Абигейл, даже не предупредив его, — сказала Кэссиди.
Лицо тетушки слегка просветлело.
— Мы известим его, что ты пока слишком слаба для переездов, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты подольше задержалась у меня. Последний раз ты жила у меня, когда еще была маленькой девочкой… С тех пор, как моя дочь вышла замуж и уехала в Шотландию, я ее почти не видела, — добавила она со вздохом.
Кэссиди была готова вот-вот заплакать, но сумела совладать с собой.
— Я так счастлива, что ты разрешаешь мне остаться с тобой, тетя Мэри! — воскликнула она. — Я постараюсь не быть тебе в тягость!
— Чепуха! Даже не думай об этом! — проворчала тетушка. — Ну а теперь приготовься, тебя дожидается один человек, — сообщила она.
Кэссиди невольно провела рукой по волосам. Она понимала, что все еще неважно выглядит после болезни.
— Я не хочу ни с кем видеться, — нерешительно сказала она. — Прошу тебя, избавь меня от чьих-то визитов!
— Думаю, ты не откажешься встретиться с ним, — возразила тетушка.
Леди Мэри повернулась к двери и махнула кому-то рукой.
Кэссиди всплеснула руками, когда увидела, что в дверях появилась миссис Фитцвильямс с ребенком на руках. Кэссиди подалась вперед и протянула к ней руки, а домоправительница подошла и вложила в них малышку.
Когда Кэссиди взглянула на ребенка, у нее от волнения перехватило дыхание. У девочки были глаза и волосы Абигейл, да и черты лица такие же тонкие. Пухлой детской ручкой малышка тут же схватила Кэссиди за палец, а та едва не заплакала от умиления.
— Она хорошенькая! — воскликнула девушка и, приподняв малышку, поцеловала ее в пухлые щечки. — Ах, она такая очаровательная! Я просто без ума от нее. И как я только могла ее отдать чужому человеку?
Миссис Фитцвильямс тоже была растрогана.
— Она прелестное дитя. В Равенуорте нам всем будет ее ужасно не хватать. Но его светлость решил, что будет лучше, если вы возьмете девочку к себе, мисс.
